9го июля мы с Сашей приехали на базу Креницы, закинули наши вещички в заранее, заказанный кемпер и уселись в Пеллу. Отойдя от пирса, мы воткнулись лодкой в тростники противоположного берега. Стоя там, мы собрали свои спинннинги и навесили на них нужные нам приманки. Затем мы выйдя из Волховца «пробились» через Волхов в Новоладожский канал. Северный ветер гнал по Волхову лютые волны бросающие нашу лодку из стороны в сторону и обрызгивавшие нас водой. По Новоладожскому каналу мы покатили к 7 км. В канале была благодать — безветрие. В ста метрах на запад от слипа базы Горизонт посреди фарватера торчал топляк. потом мы увидели серую цаплю. Она нас тоже увидела и взлетела. По дороге Саша покидал спиннингом незацепляйку. Его двухкрючковая блесна-незацепляйка оказалась действительно незацепляйкой! Она нас подводила: траву изредка всё же цепляла, а вот щуку дважды подряд проигнорировала — не дала зацепиться.
На 7 км мы ушли в приладожские тростники и там поставили 6 жерлиц с купленными в Питере карасиками-живцами. Я применил новый способ постановки жерлиц, названный мной жеремёт. Если бы не этот метод то мы провозились бы намного дольше, а то дак и вообще не смогли бы поставить их туда куда хотели! Ветер бы нам не дал!
Сущность моего нового метода заключается в подвеске всех жерлиц не на колья а на один длинный шнур вроде перемёта. Вот и напросилось название: жерлицы + перемёт = жеремёт. В качестве шнура я использовал леску толщиной в 1 мм. Леску я заранее намотал на катушку предназначенную для электрического удлиннителя. Через каждые 5 метров я на леске завязал петли для подвешивания жерлиц. Привязав к тростникам один конец шнура, мы, двигаясь по ветру вдоль тростника, опускали шнур в воду и так размотали его весь. Затем и второй конец привязали к тростникам. Вернувшись к первому концу Мы, держась за шнур, сплавлялись по нему, навешивая наживлённые жерлицы. Мои жерлицы намотаны на десятисантиметровые куски силиконового шланга. Оленька (жена Серёги) назвала их бигуди. На выходе в Новоладожский канал Саша поймал килограммового судака, но… решил похвастатся передо мной и поднял трофей на пару метров над водой. Судаку это не понравилось он задрыгался, отцепился и нырнул в воду.
Придя на базу, мы отлично отдохнули в кемпере: газовая плита и холодильник обеспечили нам комфорт. Телевизор и приёмник мы включать не стали, нас устроил гомон чаек и пение птиц. К нам в гости пришла «наглая рыжая морда». Я ему выдал охотничью сосиску, которая была мгновенно съедена. Он пытался войти в кемпер но после моего:«Нельзя!» послушался как собака. Уставший от поедания сосиски кот улёгся на нашем крыльце. Чайки к ночи расселись на катера, на перила мостков и смолкли. Утром мы не спешили к жерлицам, а попытались половить на фидер. Но поскольку нагонная волна пригнала к южному берегу избыток воды то в канальчике 7км было течение из Ладоги и наша прикормка не приманила к нам белой рыбы. За час мне на червя попалось пара окуней. Один был 200 грамм и один 50 грамм.
К жерлицам мы вышли после полудня. Почти все были размотаны. На двух сидели килушные щуки. Мы вдохновились их поимкой и поставили ещё один жеремёт. Погода грозила грозой. Придя на базу мы с Сашей сытно пообедали в кафе. Саша вечером, забрав нашу добычу дня, уехал домой, а я остался ждать Михалыча.
В разговорах с рыбаками, ловившими в Волховце (в Ладогу и в Волхов было не выйти) я узнал, что многие наловили по десятку килограмм крупной краснопёрки (до 300 г) и линей до килограмма.
Михалыч, приехав к Волхову, встал ловить леща на фидер с берега выше моста. Поклёвок у него не было но, колокольчики всё время звенели… от ветра. Михалыч с горя и в надежде что ночью клюнет завалился в машине спать. Не клюнуло ни ночью ни на рассвете. Ему всё равно не спалось.
В 5 утра он приехал ко мне в Креницы: «Пошли проверять жерлицы!» Пришлось идти. На 14 жерлицах было пяток пустых размоток. На последней жерлице была полная размотка и в тростнике кто-то ворочался. С трудом я выдрал из тростника трофей. До самой лодки он шёл
не выходя к поверхности, и уже в двух метрах от лодки на поверхности показалась утка морянка.
Мы с Михалычем оба смачно матернулись. Морянка клевалась когда я попытался вытащить, заглоченную ею, снасть. Из острого клюва торчал только кончик поводка с вертлюжком. Я отстегнул поводок и отпустил: «Иди ты на...!» Но она не пошла, а нырнула и уплыла в тростник. Мы похикикивая смотали жеремёт и отправились на базу.
Холодрыга стояла препротивная — руки мёрзли. Было менее +10С. Михалыч иронизировал: «Пора готовить корюшиные снасти!»
Сегодня на работе все дразнили меня, придумывая объяснения моей красной «роже»: «Ты сходи в туалет — не терпи!» и пр. Один коллега даже обозвал:" Ты вождь краснорожих!"
Чуть не стал браконьером 30 мая 2019 года в 5 утра мы с Михалычем выехали на Мурманское шоссе и поехали на Ладожское озеро. Доехав до Драгунского ручья, мы свернули к истоку Невы. Там на берегу мы размотали свои снасти. На поверхности воды расходились кружки от кормящейся рыбы. Я закинул фидер, Михалыч поплавочную удочку. Михалыч вытащил пару поперёкладошечных окунька, я пару таких же плотвичек. Мат друга передавать не буду. Он сел в машину и уехал к Морозовке. Попытавшись менять дальность и направление забросов, я поймал ещё пару живцов. Михалыч позвонил: «На пирсе толпа. Рыба не клюёт!» Я ему: «Айда на Волхов?!» Проехали ещё сто километров. Разместились каждый на своём любимом месте. Я закинул пару идеров к бровке форватера. Через пяток минут попалась первая густёрка. Потом они клевали по очереди с такими же окушками. Михалыч сообщил, что нашёл уклеечный котёл — вода словно кипит от рыбы! По реке спустилось крупное судно: Не знаю как само судно но, название у него было круто: Вдруг закричал мой партнёр. Ну, думаю, поймал уклейку гиганта! Подбегаю: матерится, снимая с крючка пожёванную окровавленную уклейку: «В двух метрах от берега уклейку на моей удочке хапнула щучка. Еле отнял! Чуть не стал браконьером, ведь на щуку дурацкий нерестовый запрет!» Я то знаю, что щука уже больше месяца как отнерестилась, а запрет действует. Через пол часа Михалыч пришёл в совершенно расстроенном состоянии: «Шнур 0,12 мм откусила… щука. Дай тонкой лески для поводков». Я подумал глядя на него: " Только бы не инфаркт!" В 15 часов Михалыч запросился домой:«Поехали, а то уже рука болит от подсечек. Да и рыбы уже хватает!» В его ведре было не меньше пол сотни уклеек. Мне тоже хватало плотвино-густерино-окунёвой смеси. Много мелочи я отпускал сразу, снимая с крючка. Хорошо отрыбачили — активно! Когда я сматывался то увидел что на береговой смородине ягоды уже краснеют. Странное растение — другие то ещё только цветут.
Дорогу «из Петербурга в Москву» начали строить в 1776 году, хотя распоряжение о её создании было дано ещё Петром I. Это была первая в России дорога с твёрдым покрытием из плотно укатанного щебня, со множеством мостов через реки, ручьи и овраги. Строительство Государевой дороги (735 вёрст) завершилось в 1830 году. Спустя 188 лет наша команда проехала 2/3 по ней. Григорий и Михаил везли меня 12 июня 2018 года в путешествие на реку Молога. Они там родились и выросли. В посёлке городского типа Максатиха мы выгрузили свои лодки на берегу Мологи и надули их. Руководил мероприятием старший брат Григорий. Михаил участвовал в поездке на равных правах. За всё путешествие я ни разу не заметил никаких споров между братьями. На берегу на нас набросилась туча кровососущей мошки. Они грызли наши ноги и руки. Этих мошек не напрасно зовут гнусом. При укусе они впрыскивают в тело свою слюну и наша кровь, не свёртываясь, изливается им в хоботок. После укусов гнуса место укуса гнусно чешется. Я заправил штанины в носки, а от рук старался отогнать противных насекомых.
Быстро загрузив мою лодочку вещами и взяв её на буксир, мы забрались в большую лодку и направились в путешествие. Берега Мологи оказались очень живописными. На крутых обрывах во множестве росли сосновые боры. В половодье река переполняется и подмывает песчаные берега. Тогда сосны валятся в реку. Порой образуются очень даже небезопасные завалы. На берегах Мологи охотно роют норы и селятся ласточки-береговушки. Туристы тоже охотно селятся на берегах реки. Над обрывами видно множество лагерей. Некоторые из оставленных лагерей явно были созданы для больших групп. В посёлках по пути попадались и благоустроенные турбазы. Вот эта, похоже что построена недавно но со вкусом. Течение шустро несло нас и мимо более старых баз Базы нас не интересовали, и мы уплыли в менее заселённые места. По берегам боры стали часто сменяться смешанными лесами. У воды появились берёзы, ивы и дубы. Туристских стоянок не стало меньше. Гнуса над рекой почти не было, но природа преподнесла нам другую неприятность — дождь. Сначала капало слегка. Потом на нас обрушился могучий ливень. Ливень сопровождал нас около часа и не убавлялся. Мы накрылись тентом и чтоб согреться извлекли из рюкзака бутылочку-выручалочку-согревалочку, в кармане у меня на закуску нашёлся пакет с изюмом, и мы причастились по маленькой. «Небесная канцелярия», словно поняв, что нас не запугать непогодой, «перекрыла кран» дождю. Мы выпили и за это.
Река Молога. принесла нас к тому месту, где братья рыбачили ранее и мы выбрались на берег к опустевшей стоянке. Место нам понравилось. Братья поставили четырёхместную палатку и натянули рядом с ней тент 3х4 метра (для вещей). Я себе поставил одноместную палатку и натянул над ней тент. Погода очень деликатно сделала перерыв в дожде ещё на часок, и мы успели пообедать. Дневной ливень продолжился страшной ночной грозой. Над нами всю ночь грохотало так, словно рушились деревья и горы. Успокоилась гроза под утро. Я после завтрака выбрал себе симпатичное местечко для ловли донками. Клёв на фидер оказался ужасный: подлещики по 200-300 грамм, плотва по 100 грамм. Мне это не понравилось, братьям тоже. Они собрались и пошли на лодке дальше на несколько километров. Я переправился на другой берег со спиннингами к устью притока. На вертушки клевали молодые щуки не более кило. На воблеры вообще никто не позарился. Братья вернулись тоже не очень довольные. У Миши попалась щука под два кило, а Григорий даже поклёвок не видел. Ужин был успешнее рыбалки, тосты у нас получались не замысловатые но, частые. Мы сначала не поняли, что Природа приготовила нам ещё одну очень большую неприятность. К вечеру стало холодать. Мы одели на себя всё, что у нас было. К ночи дак и вообще здорово похолодало, мы забрались в спальники. На следующий день я узнал, что в эту ночь была температура от +4 до 0 градусов по Цельсию. У всех из нас спальные мешки были больше для защиты от комаров чем от холода. Мне в одноместной палатке было гораздо теплее, чем двоим братьям в четырёхместной, но и я в эту ночь слегка помёрз. Утром мы снова принялись за рыбалку. Я вышел на берег к роднику. Там оказался большой косяк малька. В этом косяке лютовала стая голавлей. Они хватали мальков и заглатывали их на поверхности, блестя боками. Хищников мне не удалось соблазнить ничем. Кроме малька их ничего не интересовало
Я бросал к ним испытанные вертушки, очень реалистичный силикон разных размеров. Подкидывал им я и живых червей с опарышами — напрасно и обидно. Между тем братья видели, как один местный рыболов вытащил килограммового язя на донку с насадкой консервированного гороха.
Рыбачил я рядом с заросшей старицей. На предельном расстоянии моего заброса между листьев кувшинки охотилась щука. Она периодически бросалась с мощными всплесками на свою добычу. После нескольких забросов я случайно попал воблером ей прямо на спину. Это было как взрыв! К сожалению, за рыбину крючок зацепился только слегка и щука рывком отцепилась.
Я прекратил испытывать судьбу и стал сматывать снасти. Мы сняли свой лагерь, пообедали и отправились домой. Дорога домой была гораздо легче. Родственник братьев подогнал машину вплотную к берегу, и мы загрузили свою снарягу. Перед посадкой в машину я бросил прощальный взгляд на прекрасную реку Молога. За слабый клёв я на Мологу не обиделся: скорее всего что перепады погоды были в.том виноваты. К следующему разу я приготовлю другие снасти. Посёлок Максатиха меня удивил: я увидел магазин «ЛИГОВКА». Наверно хозяин магазина раньше жил в Питере на Лиговке! Земляк!
